© Александр Нехристь на главную С В О И,   и л и   В О Й Н А   И   Н Е М Ц Ы Напрасно думать, что киноподелки вроде „Спасти императора”— удел исключительно бездарей от киноискусства. Шедевры, вознесённые на олимп, подчас не менее глупы и сняты не мнеее бездарными режиссёрами — нашумевший некогда фильм под незамысловатым названием «Свои» побил все представления здравом смысле своих создателей и... почитателей. Кино это начинается с того, что зрителю показывают отступающее московитское воинство, остановившееся в каком-то безызвестном посёлке. Начальнички преспокойно кушают, солдатики чистят музыкальные инструменты. Всё чинно и буднично... на войне — как на войне. И вдруг, ни с того ни с сего, раздаётся взрыв — огонь, дым, кровь и куски мяса в разные стороны. Что это?.. Это немецкий танк выстрелил — война ведь. Сразу вопрос: откуда немецкому танку взяться в посёлке, заполненным воинством? Неужели никто не слышал, как приближается железная махина? Ведь гуркотит она погромче, чем трактор дяди Гриши на весеннем поле! Дальше — больше: немецкие автоматчики в упор расстреливают солдат рассевшихся в хате. Но вот сразу вопрос: это же как им удалось так близко подобраться незамеченными? Где боевое охранение? Где посты? Где недремлющий часовой? Впрочем, я заговариваюсь — недремлющий часовой это всё равно, что неподкупный гаишник — проворонили, проспали немцев. Московия, ведь, что поделаешь? Один досадный ляп можно бы великодушно простить, но... немцы, которые минуту тому завзято стреляли в окна, вдруг оказываются идущими по улице вслед за свои танком? Ага! Это они отбежать назад успели, чтобы с закатанными по локоть рукавами, пройтись строем по посёлку. Как-никак, блицкриг! Как-никак, виктория! Война, войной, но парады все любят. Даже немцы. (сейчас у московитов это называется „зачисткой”) и в фильме происходит именно зачистка посёлка. Одни „освободители” выбивают других „освободителей”. Эх! Этим бы киношникам посмотреть хронику из чеченской компании, о том, как московитские вояки «зачищают» посёлок где-нибудь в окрестностях Грозного! Посмотрели бы, как солдатики с бледными лицами к заборам прижимаются. Жить-то охота, никто даром пулю в живот не хочет. Но фильм продолжается. Трое несчастных, двое из которых успевают переодеться в гражданское, попадают в плен. Их ведут строем через леса и перелески. На остановке, один из героев перерезает бритвой горло какому-то негодяю (если человек не любит жида — это несомненно негодяй) и бережно укладывает труп на траву — жиды могут быть довольны — киношники отвесили им положенный реверанс. Нынче без этого никак нельзя, а пленных ведут дальше. Немцам ведь наплевать, кто там остался в кустах дёргать ногами и пачкать траву кровью. В дороге выясняется, что у одного из троих недалеко живёт родня. План бегства созревает сразу и исполняется незамедлительно: беглецы под градом пуль, с трудом отбиваясь от нагнавшего их пса, вбегают в село, где прячутся на одном из дворов. Экие растяпы, эти немцы — столько стреляли и не попали! Впрочем, такое вполне могло быть, но поражает другое: один из героев, едва отдышавшись от изнурительной пробежки под градом пуль, засучив штаны, бежит сношать свою давнюю подругу, роль которой исполняет дочь небезызвестного Михалкова. Да, уж… По замыслу горе-сценариста, человек, чудом избежавший смерти, не способен думать о чём-либо другом, кроме как о случке с любимой! Но кино на этом не оканчивается, и до счастливого конца далеко. Кино продолжается, и вот уже другой беглец, затаив дух, смотрит сквозь щель в стене сарая, как средних лет женщина от всей души мочится в нужнике. Его это настолько возбуждает, что он проникается к ней самыми светлыми чувствами. Может ли такое быть взаправду? Вполне может! Ведь женщины тоже люди и мочится им свойственно хотя бы по общей человеческой природе. Жаль только, что сценаристы в этом эпизоде не пошли дальше и не показали вожделенный акт мочеиспускания во всех подробностях. Струя столь хороша, что по журчанию жидкости не сразу и поймёшь: женщина ли это мочится или корова. Двор-то селянский, а струя — дай боже!... Одним словом, премированная киноподелка изначально грешит дурно пахнущим натурализмом. Понимаю, киношникам надо выделиться. Это вам не рекламный ролик про тампакс, где так и ждёшь: когда же по телику покажут как его правильно вставлять. Это ведь кино про войну! И кино это продолжается. Оказывается, беглецов ищут немцы. Шутка ли: аж три человека сбежало из многотысячной толпы пленных. Это большая угроза для вермахта. Надо спускать всех псов! Надо звонить во все телефоны! Надо поднимать на ноги всех фельдфебелей, гауптманов и оберстов! Надо немедленно задействовать местные власти! Только непонятно, отчего это немцы так прониклись беглецами, в то время как сами же преспокойно закрыли глаза на зарезанного человека на поляне? Того самого, которого бритвой по горлу — чтобы жида не выдал. Ухом не повели немцы на такое безобразие. Расследованию не дали ход, а ведь ещё говорят, что они такие дотошные… Но это не всё! Апельсины, как говорится, не простые, а наколотые! Мало того, что немцы ищут беглецов, так они ещё доподлинно знают местожительство одного из бежавших. Так сказать, домашний адрес. Откуда такие сведения? Конечно, герой кина им это всё рассказал во исполнение конвенции о военнопленных. Чтобы его искали, если что... Как никак, фильм о временах военных, а на войне — как на войне, и трепаться не грех. Итак, героев наших избежавших смерти, мучает жажда женской плоти. Но нехорошо как-то сюжет выстраивается! Война ведь кругом и сидеть в сарае сложив руки — молопочётно и вовсе не киношно. Надо действовать и проявлять отвагу. И вот, герои поджидают на лесной дороге немецких мотоциклистов. Бьют их дубьём до смерти и забирают оружие. Добыча богатая — винтовка, пулемёт, коньяк… и вот уже беглецы пируют в сарае. Жизнь удалась — теперь можно не только задирать замызганные подола деревенским бабам, но и вдоволь попартизанить. И повод есть достойный: по ходу кина выясняется, что любимой девушке не даёт проходу полицай. Вот гад! Вот сволочь! Его непременно надо убить! Но как это сделать? Полицай ведь не один — с ним целый отряд и вообще: не простой он полицай, а в начальниках у них ходит. Вооружён он не какой-либо итальянской винтовкой, которыми немцы полицаев вооружали, а с самым настоящим «шмайсером», которых немцам самим не всегда на передовой хватало. Но пропустим эту досадную лажу киношников. Может этот полицай немцам приглянулся настолько, что наградили они его автоматом в порядке поощрения — дадим фору, сделаем такое допущение! Полицаи же, как известно, не дремлют: им ведь страсть как надо выслужится перед оккупантами. И вот их отряд является в село, переворачивает всё вверх дном, но бежавших красноармейцев не находит. Они хорошо спрятались. Герой — тот самый, который избегнув пули, сразу же полез на девку, оказывается ещё и снайпером. Не Зайцев, конечно, но снайпер. Недаром в начале кина всё в оптический прицел разглядывал… И винтовка у него теперь есть, ведь не зря немцев в лесу колом по голове лупили. Но, вот беда: он просто так с неё стрелять не может. Винтовка простая, а он снайпер. Снайперу без оптического прицела никак нельзя. Что же делать? Безвыходное положение? Как бы ни так! Киношникам везёт: один из полицаев как раз и вооружён винтовкой с оптическим прицелом(!) Полицаям ведь без такой винтовки никак нельзя. Теперь дело за малым — придурковатому полицаю, герой подсылает свою девку. Разговор меж теми прост: — Продай прицел? — Зачем? — Да так… надо… В качестве платы за вожделенный прицел, полицай хочет немного поиметь задастую молодуху, но та от случки с предателем коммуно-московисткого отечества отказывается, и прицел уходит в обмен не на пользование её тела, а на серёжки! Ну, положим, невероятное свершилось: полицейский-глупец и продал прицел, а товарищи, будучи его самого глупее, этого не заметили. Сошло всё с рук, и его не расстреляли за нужником, а оставили в строю. Допустим, что случилось невероятное, но как прицел с русской винтовки (а именно она в руках у полицая) мог подойти к винтовке немецкой? В кино, между прочим, сей прицел подходит будто родной! Ладно, не будем придираться по мелочам — прицел можно как-нибудь приладить. Конским волосом привязать или соломой. Положим, прицел этот на самом деле прикрутили кожаными ремнями, но киношники нам не показали всего потому, что пожалели тратить на такие мелочи ленту. Это несущественные подробности. Это ведь не утреннее мочеиспускание в нужнике, без которого о чём фильм и не поймёшь! И вот, герой фильма, вооружившись немецкой винтовкой с приспособленным оптическим прицелом снятым с винтовки русской, занимает удобное местоположение в полуверсте от двора на котором расхаживает его соперник-полицай. Метким выстрелом он попадает в тому прямо в голову(!) Красивый и логичный конец: белке — в глаз! Жаль, что киношники не показали нам, когда же это он успел пристрелить свою винтовку? Ведь приладить к ней прицел мало. Винтовку эту нужно пристрелять так, чтобы ось прицела совпадала с осью ствола, чрез который вылетает пуля. Для этого патронов извести надо не один десяток! Жаль, что киношники пожалели плёнку и за кадром остались сцены с пристрелкой винтовки. Представляете, чего лишился туповатый наш зритель? Он лишился сцен переполоха в полицейской избе: слышать же они должны были, что кто-то в лесу постреливает. Забеспокоится должны были. Ночи не досыпать, сбиваясь с ног в безрезультатных поисках. Фильм оканчивается ничем: один из героев погибает геройской смертью, двое других уходят к „своим”. Такой вот у этого кина вышел под концовку незатейливый сюжет. К артистам претензий менее всего. Кто играл вдохновенно, а кто как всегда — в меру отпущенного природой таланта. Впрочем, что судить игру актёров? Им заплатили, и они играли по сценарию Работа у них такая. Богдан Ступка как всегда был хорош, и министерское кресло вовсе не испортило его таланта. Серыми мышами отыграли лишь Бондарчук и Михалкова. Всё что я написал, я на писал не со зла на людей, а со зла на бесталанность одних и тупость других. Ведь доложи сценарист голову, и сюжет этого фильма можно было построить по-другому: не менее выразительно, зато куда более точно. Но вряд ли это можно увидеть нам. Ведь нам оставляют смех за кадром, торт в морду, да киношный стиль, при котором артистке, не показавшей зрителю клитор, роль попросту не засчитывается… на главную сaйт управляется системой uCoz © Александр Нехристь. 2007 г.